— А у тебя что, проблемы со слухом? Из интерната что ли? — усмехнулся он. — Тоже слабослышащий? Или просто дефективный? — вспомнилось ему слово из прочитанной в прошлом году «Педагогической поэмы» Макаренко.
— Знаешь, — произнес он. — Все конечно так, но это бред какой-то. Как я могу камень рукой сломать? У меня рука разлетится скорее, чем он. Ну да, я говорил про силу. Но при чем тут это, при чем тут сила духа — может, ты мне объяснишь?
Четкого и ясного выражения лиц не было видно, вот когда он поблагодарил собственную близорукость.
Он обиделся. Она стояла и смотрела на него странным и непонятным взглядом, последняя фраза была произнесена с интонацией, которую он и не думал разгадывать. Ему вдруг стало все равно. Он почувствовал, что очень — очень устал.
Но думать о том, что она тоже может сказать какую-то глупую чушь вроде «красивое имя» было неприятно.
— Нууу, — протянула она. — В театре такого не увидишь, жизненно очень сыграно, правдиво, — и вдруг назвала его по имени. Ничего личного не было да и не могло быть вложено в ее слова, но он поморщился и даже прикрыл глаза. Это была секундная слабость, которая прошла, как он надеялся, незамеченной.