В зале стояла тишина. Девочки о чем-то шептались, с интересом ожидая представления, до их отжиманий должно было дойти еще нескоро.
— Давай договоримся с тобой сразу, когда мы тренируемся — мы тренируемся. Никакого веселья и игр. Запомни — твердо запомни — одну вещь: просто так научиться чему-либо нельзя.
Поморщившись, он заклеил ее тогда новым куском пластыря, опять получилось кривовато, но он махнул на это рукой. Пластырь есть пластырь, а уж как он там наклеен, кого это волнует?
— Привет, — сказал Артем нерешительно. — А что ты тут делаешь?
Он уже перешел на шаг, качая зажатой в руке авоськой с хлебом, и в это самое мгновение услышал ленивое «Стоять». Он моментально остановился, будто ударившись грудью и внезапно выросшую перед ним стену.
Прошло минут десять, он ходил около ее подъезда и все его мысли были заняты ею. Он не думал больше ни о чем, ни о том, что Кореец сейчас уже далеко и трясется в поезде через всю страну, о том, что лето заканчивается и кто знает, что принесет ближайший год. Он мог думать только о том, что у девочки Тани удивительные зеленые глаза и пушистые каштановые волосы, и о том, что на правой загорелой коленке у нее царапина, и о том, какая нежная кожа у нее на руке.