— Да потому что ты дурак! — почти выкрикнула она и поцеловала его еще раз, от чего у него опять закружилось в голове.
Примерно до 4 класса он радостно давал всем списывать, каждый знал, что домашнее задание можно с легкостью сдуть у него, и порой в классе доходило до локальных склок — кому первому списывать — в результате чего его всегда бережно обернутые в целлофан тетрадки мялись и пачкались.
— Так что помнить тебе надо о том, что много их сразу не будет. Но а если и будет — ничего страшного. Вся толпа сразу не набросится. А раз не набросится — у тебя будет время оценить расстановку сил.
Он выскочил из подъезда и направился к ее дому. В рубашке было неудобно, но он не смог заставить себя надеть одну из привычных футболок. Тренировочные штаны он сменил на брюки, в которых было слегка некомфортно, но по сравнению с неудобством рубашки это было терпимо.
— Все, — тихо и едва слышно пробормотал он, стараясь не выдать своих эмоций.
— А ты тоже близорукий? — внезапно спросила она. — Ты так интересно щуришься. У меня тоже близорукость, — продолжила она, не дав ему вставить слова. — Я такая смешная в очках, — закончила она и опять улыбнулась, и снова он увидел ямочки на ее щеках.