Ниилит не расставалась с дарёными бусами, даже спала в них. Венн уже знал, что, сам того не ведая, необыкновенно ей угодил. В её семье передавалось из поколения в поколение прекрасное сапфировое ожерелье. Умирающая мать оставила его Ниилит. Теперь его носила дочь родственника, продавшего Ниилит в рабство.
– Идите-ка вы оба отсюда! – налился кровью Крапива. – Вот уж правда святая: нельзя с веннами по-хорошему…
– Ме-е-еч!.. Ему обещали вернуть ме-е-еч…
– Меня кнесинка в обиду не дала и всячески приласкала, а что ещё и деньгами милует…
Потому что мне не всё равно, кого убивать, подумал Волкодав. И ради кого. Он уже хотел ответить: «Нет, не я», и неизвестно, как повернулся бы разговор дальше, но в это самое время Волкодав ощутил в груди знакомое жжение. А в следующий миг – захлебнулся неудержимым кашлем, выронив недочищенную кольчугу.
– Он умер, и Скворушка взяла в мужья его брата, – сказал меч. – Потому что теперь у них знали, кто такие Ежи. Но прежде оба рода послали к великому кузнецу и попросили выковать меч, которого незачем было бы стыдиться и кнесу.