– А ты знаешь, сколько в таком режиме чарофон каратов за час сжирает? – возмутился Ермолов, который вновь начал выбираться к тропе, пытаясь держаться подальше от заброшенной на зиму берлоги сугробника. Заброшена-то она заброшена, но мало ли что… – А у меня этот аккумулятор последний.
– Я что, сам эту бумажку напечатал, что ли?
Ствол пулемета дернулся и пошел вверх, но выстрелить второй раз экипаж бронетранспортера не успел: из-под натянутого полога вынырнул человек, взмахнул руками и что-то заорал. В морской бинокль было прекрасно видно оскалившееся в крике лицо – готов поклясться, лицо знакомое, – и тут сорвавшееся с руки немолодого уже мужчины ослепительное сияние стремительно метнулось вниз. Огненным шаром оно врезалось точно под башню бронетранспортера и громыхнуло так, что на нас с деревьев посыпался снег.
– Иди ты, – послал его я и заскользил следом. Как бы на такой наледи не навернуться. А то до самого озера скачусь.
– Взаимно, – улыбнулась в ответ оказавшаяся почти на полголовы выше меня девушка и повернулась к Илье. – Сразу видно, люди у вас боевые.
«Западный полюс» – клуб в «Кишке», место сбора уников.