Покрутившись еще разок, бывший гвардеец, а ныне губернатор мысленно плюнул и решительно встал. Видно, не судьба уснуть, тогда надо делом себя занять. А чем можно заняться ночью, хоть и светлой, северной? Которая и не ночь вовсе? И на память давит — в Петербурге недаром в июле такие ночи «белыми» именуют.
— Да сколько же вас здесь?! — вскрик был непроизвольным.
А за что? Естество — оно одно, что у аборигенок, что у баб. С первыми намного проще, только хорошо в баньке выпарить нужно — пованивают так, что в нос шибает.
— Как бы с братом твоим чего худого не случилось, Григорий Григорьевич?! — с некоторым напряжением промолвил капитан Пассек, тот самый, арест которого восемь лет назад и привел подготовленный заговорщиками мятеж гвардии в действие.
Команду «целься» старый полковник Пашков опустил — в дыму она бесполезна. Но не сам залп, сделанный в упор, — с десятка шагов не промахнешься по плотно сбитой толпе.
Сейчас Грейг испытывал чувство невероятной гордости — в первый раз русские корабли прошли Дарданеллы, и если Господь дарует удачу, то завтра поутру все матросы и офицеры увидят легендарную святую Софию, посмотрят на Константинополь — христианский град, захваченный магометанами. И разнесут все в клочья, держа Андреевский флаг честно и грозно!