— Като! — только и прохрипел Петр, положив жену на широкое супружеское ложе. И больше ничего не сказал — все слова были запечатаны ее жгучим поцелуем. Обезумев от терзавшего его желания, и откуда только сила взялась, он ухватился пальцами за платье и рванул, издав животный вопль.