Офицер закашлялся, вытер обшлагом потрескавшиеся губы, запустил руку под расстегнутый мундир и извлек сверток, завернутый в кожу. Весьма предусмотрительно, иначе бы пот или дождь повредили бы письмо.
— Ваш дед-император зело памятлив, государь! — И без того суровый голос Миниха заметно потяжелел. — Не стоит здесь почивать сегодня.
За потерю корабля царь не взыщет, скажет небось: «Мой город часто затопляет и так, и неважно, что один из домов потоп, да еще так славно!» Тем паче один «турок» захвачен и в строй скоро будет введен. Да еще с мели одного снять можно. Остальным двух недель для ремонта будет достаточно…
Фельдмаршал умирал, и все прекрасно это понимали. А Денисов в отчаянии вырвал у себя клок бороды и ударил кулаком по земле.
А потому эту должность невзлюбили карьеристы и подхалимы, что без мыла кое-куда пролезть хотели. Про таких в армии с насмешками говорили — голову из грязи высунули, зато ж… там осталась. На виду ведь у всех бригадиры, очковтирательство не поможет, лень и нерадивость сразу в глаза бьют. Тут честно служить надобно, исправно лямку тянуть.