— А ты как же? — Петр шумно сглотнул. — Ты-то как?
Император только рассмеялся, сказав, что рад этому — раз сам генерал слишком хорошо видит уязвимое место, то и турки его не могут не заметить. А потому за Олицем будет стоять крепкий кулак из прибывших от Долгорукова подкреплений, три четверти пушек, заряженных картечью, и половина русской кавалерии, что составляла общий резерв.
Но через пару секунд новый удар ожег его спину. Палач был опытен и по голосу своего господина определил, что тот требует бить без жалости. Вот он и постарался от души, если она, конечно, есть у заплечных дел мастеров.
— Ну что, петух голштинский?! Ничего сказать мне не хочешь? Тогда я тебе скажу, падло!
Шишка тут же запульсировала болью, и бывший конногвардеец облегчил душу языческим наследием славянских предков.
— Идите между турками, капитан! — Грейг рявкнул команду: — Рвем их строй надвое! И да поможет нам Бог!