— Слушайте мой приказ! Передать по армии немедленно! Турок и татар в плен не брать! Истребить всех до последнего человека!!!
Ужас обуял османов: истребленные янычары и сипахи, безжалостно расстрелянные пушками, и опрокинутые татары — все это уже привело армию Халиль-паши в состояние полного разлада и паники. И в бегстве нет спасения — русские преградили все пути к заветному Дунаю.
Алехан ухмыльнулся, машинально почесал правое плечо, пробитое когда-то царственной шпагой, и широко улыбнулся во все три десятка крепких зубов. А Григорий задумчиво почесал висок и чуть тронул губы, припомнив и свое общение с царем.
— Роднуля! — Петр сжал ее в крепких объятиях, поцелуй ожег губы кипятком, и его сразу кинуло в жар. И запах, подзабытый запах волос закружил голову. Только сейчас его руки почувствовали, как дрожит в них самая желанная на свете женщина. — Что же ты на мороз ночью выскочила?! Почему не спала?!
Петр забрал посудину, посмотрел на рубиновую влагу. Понюхал — пахло приятно, и приложился, глотая терпкую жидкость. Пошло хорошо, он все пил и пил, не мог оторваться, вино текло по подбородку, окрашивая в красный цвет наложенные повязки.
Все три индейца на том берегу лежали уже на камнях, окропив их своей кровью и выронив луки. Он не промахнулся, но по кому стрелял Кузьма? И кто тогда так нашпиговал мичмана?