— Твою мать! Что творит?! — Власов пристально смотрел, как бородатый казак саблей распластал трех янычар с ятаганами, вертясь между ними угрем, отмахнулся клинком от копий и зарубил турка, что отчаянно махал бунчуком, воодушевляя защитников.
— Постарался, Степан Миронович, сильно постарался! Я таких заказов и за пять лет не выполню. Впору завод расширять…
— Тогда, ваше величество, ваш царственный дед правильно делал, ссужая курфюрста саксонского и короля польского Августа деньгами и давая ему русских солдат. Карл увяз в Польше, гоняясь семь лет за поляками, а Петр Алексеевич это время с пользой великой использовал — на Балтике твердой стопой встал, Петербург основал да армию подготовил. И спустя два года одолел шведов под Полтавой. Да, это так — великая польза за эти семь лет была достигнута!
— Твою мать! Ну, Алехан, ну, сучий сын!!!
С аборигенами проблемы мигом уладили: и напугали их капитально, и подарками одарили. В энергии и напоре им не откажешь, любых испанских конкистадоров в этом переплюнули. Всех русских промышленников махом под себя приспособили, те сейчас даже пикнуть боятся. Еще бы — гвардейцы, государевы люди, самим императором обласканы. Правда, мало кто ведал, какова была «царская ласка», а сами братья благоразумно не уточняли.
— Жаль мужика, — однако в хмыканье Алехана сострадание не проскользнуло. Он только спросил деловито: — А воду спустить нельзя?