— Нам бы всем в баньке помыться, братцы! Чтоб друг друга узнавать начали. А то арапы вылитые!
Слишком велика победа при столь ничтожных потерях. Погиб только «Санкт-Петербург», еще два корабля повреждено — все из отряда Грейга. И потери все у него, на других едва десяток убитых и с полсотни раненых найдется, да и то если всех увечных посчитать, кто сам себе член какой повредил по недомыслию.
В голове княгини все смешалось — умная женщина на секунды впала в полный ступор. Но потом мысли, словно подхлестнутые, понеслись в ее голове галопом. Она видела тогда ненависть в его глазах, глубокую и стойкую! Он хотел ее разорвать собственными руками, но чудовищным усилием воли сдержался.
Напавший был тут же располосован двумя саблями — конвойные казаки бросились на защиту озверелыми псами. И закрутилось, завертелось перед глазами — синие чекмени время от времени сменялись пестрыми тюрбанами, и тогда Петр тыкал шпагой, пока что-то царапало лоб, кололо руку, щипало бедро.
Брат оказался не мороком, а самым настоящим, доподлинным. Только на щеке покрылась струпьями кровавая ссадина да десница была перемотана тряпочкой, сквозь которую проступала сукровица.
Войска делали только ночные марши — изнуряющая жара выкашивала солдат похлеще татарских сабель или турецких пуль. В мае шли еще холодные дожди — промокшие и замерзшие солдаты ротами валились в горячку. Вот тебе и война — боевые потери на порядок меньше санитарных. За Прут не переходили, даже отряды не посылали, хотя турок там не было. Зато напасть имелась намного более страшная — по Валахии ходила чума…