— А вы откройте! — с хитрой улыбкой промолвила Екатерина.
— Уходи взад, сынок! Мал ты еще! — Иван дал пенделя рекруту, тот отшатнулся, и стоящие сзади гренадеры тут же задвинули мальца еще дальше, в самую глубь каре.
— Пружина листовая слабая на выбрасывателе гильз. И магазин мал — нужно до шести патронов увеличить, как раз с полпачки будет. Заедание одно вышло, перекос патрона. Штык на одной болтался, паз неплотный.
Григорий тяжело вздохнул — умаялся. Да и с похмелья тяжко работать, хоть и здоровьем Боженька и родители не обидели. Хорошо вчера посидели, вот только выходной делать не стали — лето короткое, а золота намыть много надо, чтоб в начале августа он с братом золото отсюда караваном увез, и побольше, пудов полтораста. Тогда презренного металла с лихвой хватит и царю отправить, и у испанцев закупить продовольствие и всякие нужности.
— Мы, Григорыч, их вождей завалили насмерть, оттого они крутятся вокруг да около, мщения желают. И пока крови нашей не прольют, никуда отсюда не уйдут!
— Пора бы и нам вмешаться! — подал голос за спиной Кутузова поручик Псаро, молодой грек, вот уже три года служивший в русской армии. Его хриплое и возбужденное дыхание было для майора понятным — турок чуть ли не вдвое больше, чем греков, а они и при равном числе всегда лупили потомков легендарных спартанцев в хвост и гриву. И ничего здесь не поделаешь, ведь за столетия османского владычества греки сделали пренеприятный для себя вывод, впитывающийся в кровь с молоком матери, — воевать с турками бесполезно, они всегда побеждают.