– Главное – титька цела, – со знанием дела рассудил явившийся из темноты Аптахар. – Тебе, девка, двадцать детей родить надо, потом уже помирать.
– Я с самого начала хотел купить тебе бусы. Это нехорошо, когда девка без бус. Захочешь приветить жениха, и подарить нечего будет… Думал завтра пойти с тобой, присмотреть… а сегодня меня мало стражники не зарубили… у этого, как его там… вот я и решил: вдруг до завтра ещё на что-нибудь напорюсь…
…Тем не менее Старая дорога была почти заброшена, и уже довольно давно. Благоразумные люди ездили всё больше по Новой. Именно она и была обозначена красной краской у Волкодава на карте: сам Глузд Несмеянович, путешествуя в Велимор и назад, предпочёл ехать холмами. Волкодав спросил вельхинку, почему так.
…Пещера. Дымный чад факелов. Крылатые тени, мечущиеся под потолком. Косматая, позвякивающая кандалами толпа..
– Ишь, ластится, – донёсся голос Аптахара. Было похоже, сегван лежал в этой же комнате, только на другой лавке. Венн понял, что Аптахар говорил о Мыше, и хотел повернуть голову, но раздумал, вовремя вспомнив, чем это кончилось для него в прошлый раз. А сегванский старшина продолжал: – Хорошо, кунс, что ты не отдал его Лучезару. Эх, видел бы ты его в деле!..
Куда подевались те берестяные листы, испещрённые чужеземными письменами? В ночь разгрома старый мудрец взывал к милосердию, творил священное знамение и пытался прикрыть собой раненых и детей. Пока кто-то из комесов Людоеда не снёс ему мимоходом седую голову с плеч…