— Да ничего подробного не знаю. Патрон "лебеля". Знаю, что в мемуарах не хвалят. С другой стороны — распространённая машинка, у многих стран был. Точнее ничего не скажу.
Это я специально. Люди получили первый якорек, первый элемент стабильности в новой пугающей среде. А еще пусть подумают, откуда мне это известно. Долго молчать не будем, чтобы никто дурной да инициативный не вылез. Рано еще кому-либо вылезать.
Я сидел боком на широком диване Зверька и пел, как умею, но зато в четыре октавы. Вук смиренно слушал мои рулады, сначала из вежливости, несколько снисходительно, а потом привык. Улыбается, вот и хорошо.
Глядел на них — завидовал, какая насыщенная жизнь у ребят. А я тут сиднем сижу… Скинули фотографии сталкеров на мой ноутбук, сели поудобней, и стали их просматривать под рассказ участников событий. Точнее, рассказывал, в основном, Костя Лунёв, Сомов лишь изредка его дополнял, порой одергивал, когда азартного и экспрессивного Костю заносило на поворотах.
На земле вокруг избы много крови, она давно впиталась, высохла. Обрывки одежды, три патронных ящика валяются, два целый, один ломаный, не дереве следы укуса. Пещерник?
— И лупу! — хекнул Гонта. Демченко отвернулся к окну, прикрывая рот рукой.