Мы бродили по разгромленному арабами посёлку и молча запоминали, копили ярость.
ВПП нашего аэродрома представляла собой типичную грунтовую лётную полосу, такие у нас используют в народном хозяйстве, особенно запомнилась мне подобная в таёжном посёлке на Ангаре, как-то в командировке полетал на "Аннушках". В торце полосы, куда мы и вышли, была нарисована большая буква "Т".
— Добрый день всем! — первым начал я. — Если бы не дождище, так вообще красота. Без приглашения мы, так уж вышло, но по делу. Искали вас.
Я положил документы на стол, туда же вывалил связку ключей, встал впереди столов и поднял руку, прося тишины. Ух… Привычный ко всяким сборищам — скандальным с возмущённой общественностью, унылым отчётным или напряжённым с начальниками, наполненными новизной идиотских кадровых или финансовых решений, я давно уже так не менжевался, как сейчас, сердце колотилось дурью, что реально мешало начать. Вдох-выдох. Давай, давай, жми, Лёшка. Без гонору, но и без провалов для непродуктивного спора с нытьем и стенаниями — перевожу: без пустого базара.
Демченко очень обрадовался, услышав меня, ждал. Хорошо им там, приборы постоянно включены, энергию экономить не надо.
От квадра не осталось ничего путного, жалко, мля, но такой металлолом тащить в Замок бессмысленно, даже резина напрочь рваная. Хотя погодим решать, подумать надо. А вот джип живой! Дыр в салоне хватает, боковые стекла почти все вылетели, обсыпали травку мелким бисером. Лобовой триплекс сразу выдавливаем. А двигатель-то дышит! Машина на ходу, лишь с задними колёсами потом придется повозиться, ничего, "грибки" внутрь, электронасос в розетку… Даже зеркала целые!