– Что, брони вздеть небось посоветуешь? – усмехнулся Аптахар. Он отлично помнил весну.
Нелетучий Мыш чувствовал его состояние, и, не понимая причины, ластился к человеку. От этого совесть мучила Волкодава ещё больше. Наконец, облюбовав дверь, из которой вкусно пахло свежими пирожками, Волкодав нагнул голову и вошёл.
– Видишь ли, – принялся объяснять Тилорн, – железо, как и прочие вещества, состоит из мельчайших, незримых простым глазом частичек. При определённых условиях можно…
– Хватит! – зарычал он в темноту. – Убирайтесь!
Вечером устроили пир в круглом, крытом косматой соломой доме старейшины. На глинобитном полу расстелили ковры, сшитые из нескольких волчьих шкур до того ловко, что получалось подобие одного непомерного зверя. Входя, гости и свои первым долгом приветствовали отца рига – седоголового древнего старика, давным-давно уже сложившего с себя тяжкое звание старейшины. Он был ещё вполне твёрд разумом, но шумное веселье быстро утомило его, и плечистые внуки под руки увели дедушку отдыхать.
Человек этот был подозрительно похож на Тилорна. Тот же рост, та же болезненная худоба и длинные, изящные пальцы. Те же тонкие черты бледного, с провалившимися щеками лица. Те же тёмно-фиолетовые глаза, в которых почти всегда дрожали готовые вспыхнуть добрые золотые искорки смеха. Но это был не Тилорн. Вместо роскошного серебряного мудреца перед Волкодавом стоял совсем молодой мужчина с ровно и коротко подстриженными пепельными волосами и без каких-либо признаков бороды и усов. И одет он был не в белую рубаху до пят, а в обычную мужскую одежду, висевшую, правда, на тощем теле мешком.