На виду девушка оставила лишь синюю припухлость на переносице. Она бы и это скрыла, но тогда пришлось бы придумывать неизвестную в этом мире паранджу. Помогать местным шовинистам в этом вандализме я не собирался — нечего скрывать от взглядов ценителей женскую красоту, даже такую, чуть помятую. Целитель срастил переломы и слишком глубокие раны, а вот сводить синяки отказался ввиду незначительности их влияния на функционирование организма. Яна ругалась и угрожала, так что добродушный толстяк вынужден был применить единственное доступное ему орудие убеждения — вызвал меня.