На меня уставились двадцать четыре недовольные моськи. Ах да, я, кажется, забыла сообщить группе, что уже раньше встречалась с руководителем практики. Чувствую, Кира и Джим мне это припомнят. Покряхтев, я заспешила вслед за Гордеевым.
– Скорее всего. В это время все сидят или по домам, или по ресторанам. К мосту приходят встречать рассвет. Что людям там делать в час тридцать ночи? Даже если кто и увидел, то мы в тот момент были полураздетые, грязные и пьяные. Не думаю, что нас кто-нибудь узнал, – с уверенностью добавил Джордано.
– Потому что у вас увольнительная. Сегодня я все вопросы буду решать по связи. Ничего серьезного там нет, – раздалось из-под подушки.
– Тебе никто не говорил, какая ты язва? И как Ремарк тебя терпит?
Обреченно вздохнув, я поплелась в ванную и взглянула на свое зеркальное отражение. Волосы пушились и вились, а еще стояли дыбом. Лицо помятое и невыспавшееся. Если до этого у меня и были какие-то шансы на роман с адмиралом, то теперь они просто исчезли.
– Довольно часто, – встряла в наш разговор Кира, за что получила от меня предупреждающий взгляд.