При выполнении остальных задач я заняла позицию молчаливого нейтралитета и выполняла все задания отдельно от подгруппы. Они косились на мою обиженную физиономию, но раскаяния не проявляли. Разве только Кира и Джим – они только теперь поняли, как им отольется их невмешательство, которое они продемонстрировали, когда меня запихивали в этого железного монстра.
Мне же было все равно. Я чувствовала себя настолько усталой, что возмущаться или обижаться не осталось сил, да и мнение окружающих мне всегда было безразлично. Потом, постаравшись как можно скорее добраться до дома, я помылась и легла спать. Кира еще не пришла.
Закрыв дверь, я подумала, что появился тонкий лучик в конце тоннеля!
Пока добиралась до колледжа, думала, как решить проблему, возникшую из-за моего поступления. Такие разговоры со мной проводились практически каждый день. Чтобы и дальше не мотать нервы маме, надо что-то придумать.
Задумавшись, я не заметила, как подошел Ремарк, и очнулась только тогда, когда сзади меня кашлянули. Подскочив и повернувшись, я увидела стоящего рядом куратора, а за его спиной одногруппников, которые скалились, как гиены.
Меня уже не нервировало то, что он периодически задумчиво разглядывал меня. Притом по нему совершенно невозможно было понять, что он в этот момент думает. Были ли мысли его обо мне или о группе, или просто взгляд остановился случайно.