Если положить всю эту рутину «массой» четыре тысячи восемьсот часов на одну чашу весов, а на другую – два часа бойни в день прибытия, то вторая чаша вобьется в землю с силой метеора. В тот день я познакомился с Федором Ивановичем, моим сержантом. Наверное, именно эта встреча определила мою будущую спокойную службу. Никогда надо мной и Максом не шутили с тупым армейским юмором и не пытались выяснить отношения. Инициаторами наших приключений были только мы сами. Мне просто не о чем особо рассказывать, не было у нас острой бытовухи. За нами всегда была тень уважаемого, но наглухо отмороженного сержанта. Федор Иванович тоже был из «провинившихся». Про обстоятельства наказания он нам не рассказывал, но поговаривают, что траектория падения сержанта начинается с самого верха, а провинность как-то связана с высшим светом и его обитателями.