Док встречает меня понимающей улыбкой и столь знакомым по прошлой встрече пневмошприцем. Опять темнота – и вновь пробуждение возле гроба предтечи.
Уже привычно выкидываю лишние мысли и раздражение от подставы и вхожу в крупное пустое помещение. Пахнет морем.
Если положить всю эту рутину «массой» четыре тысячи восемьсот часов на одну чашу весов, а на другую – два часа бойни в день прибытия, то вторая чаша вобьется в землю с силой метеора. В тот день я познакомился с Федором Ивановичем, моим сержантом. Наверное, именно эта встреча определила мою будущую спокойную службу. Никогда надо мной и Максом не шутили с тупым армейским юмором и не пытались выяснить отношения. Инициаторами наших приключений были только мы сами. Мне просто не о чем особо рассказывать, не было у нас острой бытовухи. За нами всегда была тень уважаемого, но наглухо отмороженного сержанта. Федор Иванович тоже был из «провинившихся». Про обстоятельства наказания он нам не рассказывал, но поговаривают, что траектория падения сержанта начинается с самого верха, а провинность как-то связана с высшим светом и его обитателями.
– А кто такой лейтенант Мэй? – схватываюсь за фразу доктора. «Рыба» никуда не денется, а вот от неразгаданной тайны я реально уже схожу с ума.
– Их много сейчас, их будет еще больше в будущем, зачем тебе это? – Он затихает на пару минут, ожидая моего ответа, не дожидается и в итоге продолжает: – Гхм. Ладно, например, поговорим о девушке. – Лич кивает на все еще не пришедшую в себя Таню.
Иваныч садится в кресло, на экране уже завершили представление гостей, и первые из них уже мчатся к началу полосы препятствий. Каждого гостя как тени сопровождают трое спецназовцев, чтобы в случае чего мгновенно вытащить к медикам.