И Харшал, смешав двенадцать трав, три грана древесной смолы с порошком из молотых костей, добавил крупицу священного пепла.
И для чего? Но нет же, ни слова, точно вновь разучился разговаривать. Невозможный человек! И упертый. Шел-шел. И Меррон за ним, на одном упрямстве. И ведь почти получилось добраться. Уже и река была видна – широкое полотнище воды, чернота леса на том берегу. Сизый дымок, поднимавшийся от камней. Лошади. Палатки. Люди.
А свечи вдруг показались такими ненадежными. Что эти робкие огоньки? Неловкое прикосновение, и погаснут. Слишком мало света. Слишком много темноты.
– Ковен, – поправил посредник. – Ковен предлагает вам высшую власть в этом мире.
Темная бутыль шиарского муската успела покрыться пылью. На пробке проступили смоляные слезы. И посредник восхищенно поцокал языком: он умел ценить красивые вещи.
Анемон чувствует близость цели и тянется к ней, кренится, распутывая гриву лепестков, только все равно не дотягивается. А изнутри вновь накатывает.