Понимаю. Терплю. Заставляю себя успокоиться. Повторяю вслух, для Йена, что все будет хорошо, что скоро за нами спустятся и…
– Мне нужно с ним поговорить. – На Долэг была алая амазонка с укороченным, по новой моде, подолом, который открывал ноги едва ли не до середины голени. Впрочем, Долэг утверждала, что если ноги в сапогах, то ничего страшного.
…он и по этим сумасшедшим делал заметки, осталось перевести в списки и принять решение. Тех, кто причастен к убийству, я казню.
– Похожа… у нашей линии устойчивые предпочтения. И тем больнее видеть. Со временем легче не становится. Каждый день как проклятие… когда спишь, еще ничего. А проснулся и сразу понимаешь, что ее нет. Навсегда нет. Безвозвратно.
В ладошке Йена помещается два шарика, а третий все время выскальзывает, норовя укрыться под кроватью. И Йен лезет за ним, вытаскивая помимо шарика клочья пыли.
Меррон легла и, подтянув ноги к груди, обняла колени.