Урфин сидит в углу, подвернув одну ногу под вторую. Он упал, если бы не стены. Из уха кровь идет. Из носа тоже. Но жив.
К полудню топь исчезла, и на островке твердой земли устроили привал. Костер раскладывать не стали, что было разумно: нет нужды задерживаться в этом месте. И в любом другом.
И будут еще казнить, позже, когда в городе наведут порядок и возьмутся искать виноватых.
Так начались самые безумные месяцы в жизни Дара. Но они того стоили.
– Одежда – это только одежда, она меняется, а люди остаются. Ты кушал?
…не слышит. Он падает в мягкий сон, тот, который приходит вслед за колыбельной.