– Когда придет осень, – Кайя сажает Йена на плечо, – и тебе исполнится два года, то ты откроешь вон ту коробку. Вот ключ. Не потеряй.
– Их убили те люди, которых ты мне назвала?
Дар переворачивается на живот. Впервые за все время ему хочется есть, причем голод настолько силен, что заставляет жевать траву. Дар никогда не думал, что сможет на вкус отличить клевер от люцерны, хотя и то, и другое всяк лучше жесткой осоки.
Людей много, но Кайя готов уделить время каждому.
Ради этого шанса стоило терпеть здешнее тусклое солнце, которое и тепла-то не давало. Свет его вызывал мучительные рези в глазах, а местный воздух был излишне сух и прохладен, и пусть бы Харшал ежедневно увлажнял кожу драгоценными маслами, она все равно трескалась и зудела. Особо страдали чувствительные стыки, а на драгоценных патрубках, несущих обогащенную эманацией Хаота лимфу, проступали пятна ржавчины.
О том, разодранном революцией городе я сны не люблю.