Он все-таки вошел, сжатый, готовый ударить. Вдохнул. Выдохнул. Зачерпнул горсть рыжего стекла и сдавил в кулаке. Клетки больше нет.
– Лучше расскажи мне… обо всем. Не о том, что здесь, сама вижу, что ничего хорошего, но… ты ведь пишешь письма?
Не знаю, что меня больше впечатлило: высокие сапоги с крохотными серебряными шпорами, перевязь с мечом или роскошная соболья шуба, волочившаяся по полу. А может, золотая цепь толщиной в два моих пальца, украшенная самоцветами? Или высокая парчовая шапка с гербом?
Теперь он злится на себя за кажущуюся слабость.
– Ага… они сообразительные. Не как люди… и не как собаки. На нарвалов похожи. А мне нравилось с нарвалами разговаривать.
…все-таки жена, хоть бы обручальных браслетов и не носит. Да и то, мало ли какие за морем обычаи, может, и волосы ничего не значат.