— Да. Войска прошлись по ней жутким вихрем, совершенно все опустошив. Многие хозяйства разграблены и сожжены, в то время как добрая часть молодых саксонок беременна. Я вполне серьезно опасаюсь там бунта. Но не только в ней проблемы. Мы чуть не надорвались во время минувшей войны. Как это печально ни звучит, но наши крестьяне тоже оказались на грани голода. Если бы я не знал, ради чего все это — не за что не пошел бы.
— Но вы, как я понимаю, хотите предложить иное?
— Мне жалко моих людей, я не хочу, чтобы они продолжали умирать. Вам ведь уже ясно, что война проиграна. Зачем вы меня подбиваете к продолжению борьбы?
Они так смотрели друг другу в глаза около двадцати секунд, после чего Император по-доброму улыбнулся, чуть кивнул и пошел к своему коню, что стоял с эскортом возле трибуны. Он был счастлив. Потому что впервые в этом мире он встретил человека, который смог его понять. Да, враг, да, с ним придется бороться, а то и уничтожить. Но как же это было приятно!
— Но ведь он удален на милю или около того.