Впрочем, народ особенно не роптал, потому как, помимо захвата предателей, шла активная борьба и с уголовниками, которые совершенно разошлись в сентябре, подвергнув город террору, сопоставимому с тем, что учиняли англичане. С ними поступали просто: задерживали, составляли протоколы допроса, опроса свидетелей и изъятий. После чего отвозили за город и тихо расстреливали в оврагах. Возиться с разгулом преступности более конструктивными способами Александр не имел никакой возможности — нужно было быстро навести порядок. Слух о столь крутых мерах быстро распространился по городу, и уже к исходу вышеупомянутых трех недель уровень преступности упал до лучшего показателя с момента основания столицы. Уголовный мир решил переждать «грозу» и не лезть пока на рожон. Тем более что просто так выехать из Санкт-Петербурга стало очень сложно — помимо комендантского часа, значительная часть Московского корпуса встала кордонами и заставами по периметру столицы, разворачивая случайных путешественников. Покинуть город можно было только по письменному разрешению. Как-никак, осадное положение. Да и не хотел цесаревич, чтобы бандиты да предатели по всей империи разбежались.