— И чем же? — Усмехнулся Император. — Настоящая игра… бред. Это не игра. Зачем вы пришли?
— При всем уважении я вынужден с вами не согласиться, — Альберт взял небольшую паузу. — Нам всем нужно понять, что для нас важнее. На одной чаше весов лежит политический престиж и формальная слава победителей, на другой — финансовое разорение. Не хочу говорить за всех, но, думаю, недовольство населения наблюдается во многих государствах. Вы уверены, что за политический престиж нужно платить столь серьезную цену? Да, наша слава станет чуть меньше, если во взятии Парижа главную скрипку сыграет Александр, но мы все равно останемся победителями и сможем распорядиться Францией так, как считаем нужным. Вплоть до полной аннексии ее территории. Боюсь, что мы, господа, путаем видимость с реальностью.
— Но как? Размещать заказы на германских заводах? В России же нет станочной промышленности.
— Примите мои соболезнования, Владимир Григорьевич, я не знал. А ведь о таком громком деле мне просто обязаны были доложить… Так что они искали? Вы не знаете?
— Я думаю, в том, что им не нравятся наши порядки. Они им чужды и противны. Там все смешалось — и религия, и культура, и этнические традиции.