Я вышел из Министерства авиации триумфатором.
— Я подумаю, — пришлось уклониться от прямого ответа. — Сколько на часах?
— Любовался, — огрызнулся я. — Вы не допускаете мысли, что подобная картина ласкает взор германского солдата?
Краевски был плох и к разговорам не расположен, я же, напротив, нуждался в том, чтобы меня отвлекали от боли, которая постоянно грызла левую руку. Ожог — чертовски неприятная штука.
— Смотря с какой точки зрения, — невозмутимо ответил Лист. — Подождите, поищу для вас зимнюю шапку.
— Протектор я только номинально, — заметил Нейрат, величественный седой старикан. — Господин Шпеер, очень рад. Мы не виделись больше года, по-моему?