Дивизия собиралась здесь для нового решительного наступления. Я еще раз вдохнул полной грудью горячий сухой воздух и отправился искать командира.
— Степка успел растрепать… Идем проверить?
Я видел, что Хартман нешуточно гордится своим умением видеть людей насквозь. И что у него имеются определенные основания для такой гордости. Впрочем, за душой у меня и нет ничего, что я хотел бы спрятать от вездесущего ока. Обер-лейтенант Эрнст Шпеер — весь как на ладони. Открыт и ясен. За исключением легких нюансов — но у кого, прости господи, таких нюансов не имеется!..
Он сидел возле своего танка, в ангаре, и при виде меня быстро обтер лицо платком.
— Насколько я понимаю, никакого прекраснодушия и самоуспокоенности в ваших выводах нет? — Гейдрих, как гостеприимный хозяин, лично поводил меня на аэродром. — Что собираетесь предпринять по итогам инспекции?
— Лично мне больше нравилась драма, — объявил Штраубе. — Она отвечает германскому ощущению трагического. А в заунывных песнопениях на музыку Чайковского слышится обреченность этого печального, полудикого народа, рассеянного в пыльных степях.