— Никто, как ни пугай грозными приказами, — согласился я. — Тем более что отправить местных жителей «за Урал» вообще не представляется возможным. Мы пока даже не сумели выгнать русских за Волгу!
Только 21 августа мы смогли выступить из Николаева. Мы двинулись к Кировограду. Вот сейчас я был рад даже румынам. Кроме того, нам придали пехотный полк, и это тоже облегчало задачу.
Я уже подумывал, не пристрелить ли мне кого-нибудь, как вдруг наткнулся на знакомое лицо.
Что ж, прекрасно, я заполучил исключительно компетентного специалиста, а о чем недоброжелатели шепчутся за моей спиной, меня волновало в самую последнюю очередь. Открытые намеки Бормана о «недоверии», которое фюрер испытывает к Гудериану, демонстративно игнорировались. Мне по-прежнему было позволено многое, и я беззастенчиво пользовался этим преимуществом.
— Ненавижу моллюсков, — признался я. — А французы их едят. Знаете, Фриц, я, наверное, не смог бы переспать с француженкой, если бы вовремя вспомнил о том, что она ест моллюсков. У меня просто не хватило времени сообразить это. А потом было уже поздно.
— Рад видеть, что вы очнулись, — быстро заговорил он. — Мне потребуются ваши показания. На меня повесили расследование этого ужасного несчастного случая. Сами понимаете… — Он развел руками. — Повысили в звании и отправили писать рапорт.