Ребята из Первого танкового, к счастью, смотрели по сторонам, поэтому, подняв веер воды из лужи и забрызгав меня грязью с головы до ног, они затормозили. Из машины выскочил унтер-офицер и подбежал ко мне.
А они таращились на нас так, словно никогда не встречали мужчин с хорошим сложением и развитой мускулатурой. Может быть, мы им представлялись каким-то заморским чудом.
Словом, отговорюсь, не впервой. Другое дело, против меня начали действовать активно, что само по себе наводит на малоприятные размышления. Слишком многим я ухитрился встать поперек дороги, а учитывая «неопытность в политике», по определению Рейнхарда Гейдриха, еще и сам (вполне сознательно) провоцирую влиятельных персон — Роберт Лей теперь со мной вовсе не разговаривает и публично называет «хамом».
— Кто?.. — прошептал я. У меня страшно болел бок.
При всей приверженности национал-социализму, Геббельс был одной из «белых ворон» в окружении Гитлера. На фоне партийных посредственностей из числа «старых борцов» высокообразованный, умный и язвительный министр пропаганды резко выделялся, отчего приобрел стойкую нелюбовь многих партийных руководителей, что давало простор для самых невероятных интриг в верхах. Общеизвестен его затянувшийся конфликт с Альфредом Розенбергом. Одним из первых начал осознавать, что «восточная политика» в оккупированном СССР ни к чему хорошему не приведет, однако повлиять на ее проведение не мог или не хотел.
Вечером одиннадцатого я стоял возле танка — у нас было несколько часов для краткого отдыха. Земля источала густой грибной запах — в глубинах грибниц созревали сморчки, лес набухал грядущим летом, и я вдруг до самой глубины души почувствовал силу этого возрождения: подобно природе, Германия возрождается прямо сейчас, у нас на глазах, вместе с нами.