Мой экипаж уцелел весь, только Хюнеру отстрелили мочку уха, и он щеголял с безобразной толстой повязкой на голове.
— В общем, так. Я считаю, что Гитлер — это будущее Германии. Порядок, сила, гордость. Мы имеем право отомстить за то, что с нами сделали в восемнадцатом. Если бы ты видел, как на аэродромах уничтожали самолеты… — я махнул рукой. — Я тебе высказал свою точку зрения. Все эти твои лишние откровения о том, что ты был коммунистом, — всего этого я не слышал. Ты хороший слесарь, хороший механик, хороший водитель. В полку тебе найдется место.
Шестого июля сорок второго года я прибыл в штаб Шестой армии, поскольку привез пакеты из ОКХ, которые обязан был вручить лично. Меня принял командующий армией — генерал Паулюс. Разговор длился весьма недолго: он поблагодарил меня за аккуратное исполнение приказа, пожелал успехов в прохождении службы и сообщил, что мой полк — Второй танковый — находится сейчас в Макеевке, откуда он в ближайшие дни выступит через Артемовск на Триполье, где мне и рекомендовано воссоединиться с моими товарищами.
— При нынешнем курсе — обязательно, — кивнул Генрих.
— Как думаете, — спросил меня Рейхенау, когда мы уже обсушивались на солнце (полотенец у нас, разумеется, не было), — здешние девицы тоже за нами сейчас наблюдают?