Добрались через завалы из еловых веток до хвостовой части.
Оказалось, и впрямь «нет» — состав из четырех вагонов всю ночь едва полз, то останавливаясь для расчистки путей, то снова набирая неслыханную скорость в десять — двадцать километров в час. Я задремал, а на рассвете обнаружил, что поезд прибыл на подозрительно знакомую станцию: закопченный пакгауз с провалившейся крышей, полуразрушенное здание вокзала красного кирпича постройки 1880-х годов с двумя башенками по центру — ужасный псевдорусский стиль царских времен…
— Свиту? — я невольно оглянулся. — Со мной только советник министерства Штерн и референт комитета по производству бронетехники…
Обстановка под Ленинградом складывалось непростая, русские вели наступление с востока на оборонительные позиции нашей 18-й армии, продавив фронт почти на десять километров и угрожая прорвать кольцо окружения вокруг города, и это несмотря на то, что группу армий «Север» в июле усилили частями резерва 11-й армии, исходно предназначенными для поддержки наступления на Сталинград.
Половина моих новобранцев находилась на заводе — заправляла танки. Человек пятнадцать, и в их числе унтер-офицер Кролль, пошли со мной на площадь — смотреть казнь.