Юлиус Аппель, с июля 1942 года переведенный из Бремена в центральное управление ОТ в ранге айнзатцгруппенляйтера и моего заместителя, ничуть не изменился — те же гладко зачесанные назад темные волосы, непременные очки, снисходительный взгляд и спокойная уверенность человека, знающего себе цену.
Он употребил слово, которое было в ходу между настоящими товарищами, не по назначению.
— А разве в Фатерлянде прекрасные фройляйн не расточают вам, герою войны, свои обольстительные улыбки?
Он вдруг остановил мотоцикл и сделал мне знак поступить так же.
Странное дело — мы, немцы, столько лет страдали из-за раздробленности Германии, столько стремились к объединению. И вот, когда Германия наконец стала единой, — мы начинаем в мыслях дробить ее. Пруссаки свысока смотрят на саксонцев, баварцы держатся друг друга и никого, кроме земляков, не терпят в своих подразделениях…
— Таварыш ком… Тьфу ты, Сямен Эфраимович! Тамка…