Мы вошли в квартирку Труди. Мебель у нее была самодельная, фанерная, выкрашенная бледно-голубой краской, узкая койка застелена солдатским одеялом. Никаких украшений или растений на подоконнике, только на стене вышивка с благочестивым девизом, при виде которого я невольно вздрогнул. От Труди это обстоятельство не укрылось.
— Нас у тебя было лишь трое, — снисходительно усмехнулся я.
Мы развели костры, мы сожгли все, что удалось найти горючего и бросить в огонь, и все-таки не согрелись. Мороз схватил льдом жидкую грязь. Когда рассвело, мы увидели, что наши танки не просто завязли в грязи — они намертво вмерзли в нее.
Молчание. Мне дали время осмыслить последнюю фразу. Толкование в контексте действительно получается донельзя широким.
Оставляя в стороне «расовую теорию» Розенберга, можно сказать, что его деятельность в Третьем рейхе была одной из самых нелепых и бессмысленных, как и большинства фанатичных идеологов. Его фундаментальное творение «Миф XX века», считавшийся теоретическим обоснованием национал-социализма, вызвал резкую критику Гитлера и Геббельса как труд «совершенно невразумительный, запутанный и неудобочитаемый». Альберт Шпеер вспоминает: «Официально эта книга считалась учебником по идеологии, хотя в беседах за столом Гитлер без обиняков говорил, что это малопонятный бред, написанный самоуверенным прибалтом».
Гейдрих занял колоссальный кабинет, вне всяких сомнений до войны принадлежавший очень высокопоставленному комиссару, возможно, даже министру тайной полиции, или как у русских называется такая должность? Необъятный рабочий стол под сукном. Отделка стен под красный гранит, лепной потолок, старинная люстра. По стенам светильники необычной факельной формы, установленные на пилонах.