Надо попытаться еще раз вспомнить всё, что я когда-либо слышал о Гейдрихе. Сплетни, мимолетные разговоры в кулуарах имперской канцелярии и на личных встречах с фюрером. Что-то мне рассказывали жена и Ева Браун, но эти сведения были настолько неинтересны, что со временем окончательно выветрились из головы.
— Ну что вы, — наивозможно бодро сказал я. — Паулюс справится. Временные трудности.
— Менталитет нации есть вещь неизменная, доктор Шпеер. Знаете, как они почитают императрицу Марию-Терезию? Мать отечества, не больше и не меньше — при этом чистокровная немка, Марию-Терезию сейчас запросто приняли бы в женское подразделение СС-хельферин, не проверяя родословную на предмет предков-евреев!
— Принадлежит хозяйственному управлению РСХА, по смерти хозяина, промышленника-фармацевта Эрнста Марлира, здание года два назад приобрела полиция безопасности, используется как гостевой дом…
Мильх прервал щебетавшего жаворонком министра финансов, сухо объявил, что предложение, безусловно, лестное, однако в настоящий момент он настолько загружен работой, что принять таковое не может. Лицо Функа изумленно вытянулось.
— Потому что это будет несправедливая война, — сказал Тюне. — И ничем хорошим для нас она опять не закончится.