Наконец, последний звоночек прозвенел, когда перед моими глазами предстал пораженный непонятной заразой граф Экхимос, с которым случилась беда аккурат после посещения моего замка, а также позабавившая всех нас неприятность, произошедшая в это же самое время с мастером Лиуроем. Они тогда еще ворвались в мой дом, требуя объяснений, и я, пряча гнуснейшую из своих ухмылок, совершенно искренне развел руками. Напрочь позабыв о том, что не далее, как полтора месяца назад, получив надушенное до отвращения письмо от графа, вскользь пожелал его сиятельству вдоволь помучиться от почесухи… а чуть позже от души захотел, чтобы «светлый» «до конца своих дней ходил задом наперед и умывался по утрам исключительно в позе рака»…
— Вы это о чем? — беспокойно переспросил осколок.
— Конечно, — радушно откликнулся я, приглашающе махнув рукой.
Горгульи, надо сказать, действительно привязаны к месту. Где посадишь, там и будут сидеть, поэтому охранники они, хоть и чуткие, но не очень удобные. И не любят переезжать в другие дома. Но если судить по шелесту крыльев, многие из них сегодня действительно проснулись. А если вспомнить о вонючей луже, которую Лишия уже успела убрать, еще и сообразили, как мне можно досадить.
Но сейчас я мог себе позволить столь вопиющую несдержанность, потому что открывшаяся впереди небольшая комната была именно тем, что даже после стольких лет жизни оказалось способно вызвать у меня восторженный вздох и судорожно-хватательное движение пальцев. Книги… здесь было море древних, если судить по истершимся корешкам, книг! В сундуках, на стоящих вдоль стен полках… снизу доверху… одни только книги! Среди которых совершенно терялось несколько десятков самых обычных с виду предметов, от которых, тем не менее, шибало такой мощной магией, у меня чуть ноги не подогнулись от избытка чувств.