— Господин, вы еще не окрепли… — тихо сказала она вслед. Осмелела, однако. И, похоже, совсем страх потеряла.
— Да пошел ты… — слабым голосом отозвался господин Бодирэ. Судя по голосу, реплика была издана откуда-то из-под развалившегося топчана. — Вместе со своим хозяином…
— Хорошо. Я передам. Что насчет умертвия в вашей сокровищнице?
Резвач оказался умничкой — прекрасно видя в темноте и чувствуя шлейф моей собственной силы, оставшейся после наших летунов, он безошибочно ощущал направление и всего за пару часов сумасшедшего галопа доставил меня куда нужно. Правда, подходить к алтарю вплотную я ему запретил и спешился сразу после того, как умсак перемахнул через тихо журчащую речку, на противоположном берегу которой застыла громада заброшенной мельницы. Затем тщательно прислушался к царящей в лесу мертвой тишине, наложил на себя заклинание ночного видения, внимательно огляделся, убедившись, что внутри мельницы не притаилась никакая тварь, и лишь после этого кивнул терпеливо дожидающемуся приказа Бескрылому.
Я удивленно замер, уставившись на гостя во все глаза.
Подавив в зародыше едва наметившееся раздражение, я осторожно взял женщину за руку и прикрыл глаза. У меня имелись нужные знания и навыки, но вот хватит ли сил на такой запущенный процесс… у матери Шмыга была струма. Об этом свидетельствовало состояние кожи, глаз, неимоверная худоба и бешеное биение живчика под кожей.