При виде меня и яростно хрипящего умсака женщины дружно прекратили свое утомительное занятие и, не сходя с места, почтительно поклонились. В пояс, как полагалось. При этом, насколько я мог рассмотреть в темноте, их лица даже изобразили что-то похожее на приветствие.
Надо сказать, что передача личной Печати — старый обычай, родившийся еще в те времена, когда у магов было почетно передавать свои силы и знания не родным детям, а ученикам. Потом, правда, от него отошли, потому что эффективность данного метода оказалась откровенно невысокой. И в последние лет сто — сто пятьдесят этот ритуал использовался лишь теми, у кого не было своих детей, но кто желал чисто символически облагодетельствовать, скажем, любимого ученика или ученицу. И всего лишь означал, что тот, кому доставалась Печать мага… а фактически — наведенная татуировка с кое-какими важными свойствами, которые невозможно подделать… получал право на владение всем имуществом умершего мага. Включая дом, слуг, скот, деревни, замки, если таковые имелись, имя… и безнаказанно посягнуть на это право не мог никто. Даже король. Так что, вырезая на коже свою же личную Печать, я абсолютно ничем не рисковал. Более того, мог требовать от графа исполнения ВСЕХ условий нашего магического контракта и выполнения взятых им перед «мэтром Гирашем» обязательств. Что, собственно, я и сделал, едва примчавшиеся в замок воины вытащили меня из-под завала и представили пред светлые очи его сиятельства.
— Тьфу! — услышав про «сладости», я аж передернул плечами, резко сел на постели и с возмущением обернулся к тихо мурлыкающему зеркалу, в котором отражалась симпатичная зеленая лужайка, усыпанная беленькими цветочками и украшенная флегматично жующими траву козами. — Ты что, спятило?! Что за бред несешь с утра пораньше?!