Подходят отец и Николай, крепко обнимают на прощание. Слов нет, да они и не нужны.
Лихорадочно перебираю в голове варианты действий и молчу.
– Ладно, Марша. Ты должна понимать – этот вопрос не в моей компетенции, но я задам его руководству. И еще. Переход на финансовое обеспечение неизбежно потребует выполнения задач уже на совсем другом уровне. Скажу так, деликатного свойства задач.
В сопровождении двух крепких, с абсолютно пустыми глазами надзирателей и солдата с пистолетом на поясе, дядька в белом халате взял анализы, осмотрел зубы и тело, приказав нагнуться, пошуровал пальцем в резиновой перчатке в прямой кишке. Вслушиваясь в звучащие с акцентом команды, я повиновался, как робот.
Весь политизированный мусор, лозунги, обсуждения, совместную разработку «проектов» – всю правозащитную жизнь организации я пропускал мимо ушей. Не за это деньги получаю, а пополнить ряды волонтеров желания нет. Уже давно понял – будет та же работа, только больше и задаром. И если в глаза оппозиционным энтузиастам идет сплошная похвала, то за спиной штатные активисты отзываются о волонтерах с ощутимой надменной издевкой.