Рулю, ощущая затылком грудь навалившегося на сиденье Моретти, и в который раз возвращаюсь мыслями к больной теме – партизанам.
– С другой стороны, мы не можем назначить вам высокую заработную плату. Некоммерческая общественная организация опирается на добровольные пожертвования, нацеленные, в первую очередь, на решение правовых и социальных проблем населения.
Отчетливо представляю, как в десять утра, когда в организации находится максимальное количество правозащитников, управляемое пластмассовыми электронными часами маломощное реле замыкает цепь, подавая ток литий-ионного аккумулятора на электровоспламенитель. Накаляется тонкая металлическая нить, затем детонатор инициирует взрывчатку. Одновременно хлопают два небольших оболочечных заряда, разрывая газовую трубу и снося вентиль с кислородного баллона. Через три секунды срабатывает вторая схема, подрывающая безоболочечный, вспыхивающий ярким пламенем заряд. Гремит объемный взрыв, разрушающий здание, уносящий жизни врагов и ликвидирующий следы моей диверсионной работы.
Показываю на пальцах: «один», тычу себе в грудь.
Одному солдату полностью снесло голову, остальным попробивало шлемы вместе с черепами. Кевлар на боку и спине пулеметчика в клочья. Все в автомобиле, что находится чуть выше бортов, несет следы поражающих элементов. Лобового стекла практически нет, дуги исклеваны роликами, пулемет тоже получил свою порцию, что хорошо заметно по кожуху. Но автомобиль исправен.
Удивительное дело – мне тоже достается минералка. Самую малость кисленькая, щекочущая пузырьками язык и небо. Ассистент пультом перевел операционный стол в состояние кресла, поэтому сижу, держа холодный бокал левой рукой. Понемногу отхлебывая, откровенно наслаждаюсь водичкой.