Гарри швырнули на землю, лицом вниз. Раздался глухой стук — рядом бросили Рона. Слышались шаги и грохот — незнакомцы обшаривали палатку, опрокидывая стулья.
— Ксенофилиус Лавгуд, отец нашей хорошей знакомой, — ответил Рон. Сварливый тон его свидетельствовал, что он не намерен подсмеиваться над Ксенофилиусом, пусть тот и даёт для этого множество поводов. — Пойдём потанцуем, — резко предложил он Гермионе.
— Да, это я! Ох, нет, я так не хотела, чтобы вас поймали!
— Какая хорошая песня, — сказала Полумна, покачиваясь в такт вальсовому ритму, а через несколько секунд и она скользнула на танцевальный настил и закружилась на месте — одна, закрыв глаза и помахивая руками.
Волан-де-Морт поднял Бузинную палочку изящным отточенным движением дирижёра.
— Он в пути, — спокойно сказал Гарри Рону и Гермионе. Потом перевёл глаза на Чжоу и снова на них. — Слушайте, я понимаю, что толку от этого немного, и всё же я пойду и взгляну на статую, чтобы знать хотя бы, как эта диадема выглядит. Ждите меня здесь и берегите… вы знаете… ту вещь.