— Мантии, — произнесла она, поприветствовав Рона и Гарри нервным кивком, и снова начала рыться в своей бисерной сумочке. — Оборотное зелье… мантия-невидимка… отвлекающие обманки… возьмите на всякий случай по паре штук… блевальные батончики, кровопролитные конфеты, Удлинители ушей…
Они спустились в кухню, и Гермиона направила палочку на решётку очага. Немедля вспыхнул огонь, от которого тёмные каменные стены стали казаться уютными, а длинный деревянный стол заблестел. Люпин вытащил из-под мантии несколько бутылок сливочного пива, все сели.
— Ну хорошо, — говорил Рон, — если мы идём все трое, трансгрессировать нам придётся поодиночке. Под одной мантией-невидимкой нам уже не поместиться.
— Ты сегодня вроде как всё это наверстал, — сказал Гарри. — Вытащил меч. Прикончил крестраж. Мне жизнь спас.
«Ромул, ты по-прежнему утверждаешь, как и в каждое своё появление на нашей передаче, что Гарри Поттер до сих пор жив?»
Она передала медальон Гарри, и тот тоже повертел его в пальцах. Украшение выглядело совершенным, безупречно чистым. Гарри вспомнил покалеченные остатки дневника, камень на перстне, треснувший, когда Дамблдор уничтожил скрытый в нём крестраж.