Кирим вдруг рассмеялся — и отстранился от меня.
— Выслушайте меня, о справедливая королева… — вздохнула я. — А после уже судите о том, серьезны ли мои причины.
— Госпожа, неужели вы подхватили на дорогах опаснейшую болезнь — тягу к путешествиям?
— Мало ли рыжих на равнинах, — ученик пожал плечами. — Осмотритесь, госпожа. Только в этой таверне еще трое таких, как вы. Нет, цвет волос нельзя считать достоверной приметой.
— Обычно, — вздохнул певец, проглотив выпечку в пол-укуса. Точно — голодный. Что же тавернщик своего благодетеля голодом морит? Или плата за выступление — потом? — Люди живут, ссорятся, мирятся. Даже язык тот же, только говорят по-другому немного. Сейчас уже и не вспомню, как…
Я хотела ненавидеть Кирима. Но не могла. Не могла.