После этих событий меня стали бояться еще больше. Если раньше поведение общества было похоже на равнодушие к неугодной особе, то сейчас меня начали сторониться, как дикого зверя. Я из кожи вон лезла, чтобы понравиться людям — по-своему, конечно. Красила волосы, наносила дичайший макияж, одевалась, как бродячая циркачка…
— Так вы наблюдали за мною, госпожа? — потерянно спросил он, без причин краснея, как давешняя девица.
— Разумеется, я согласен, — гордо поднял голову Тарло. — Эй, принесите мне краски и мольберт!
Я же, во что не оденусь, все равно останусь шутом. И колокольчики, увы, здесь абсолютно ни при чем.
Останавливаюсь. Застегиваю сюртук правильно. Раздумываю мгновение — и развязываю серый бант под коленкой, чтобы стянуть волосы в хвост. Лишь лицо по-прежнему занавешивают неровные пряди.
— Ох-ох, — вздохнула Шалависа. — И опять вас несет куда-то, только вернулись… А ученика своего с собою возьмете?