— Молодец, — одобрил Григорий, — честно. А то нынче новенькие пошли — все из себя крутые, как вареные яйца, а при виде обычной оторванной башки — в обморок норовят.
Алексей облизнул пересохшие губы. Головоломка сошлась. Все так, как он предполагал. Глава семьи, пропавший первым, вовсе не жертва, он — охотник. Но что произошло тут на самом деле? Что он сотворил со своей семьей, как он обратил их? Сохранил ли он разум, как Инга, и, если сохранил, почему начал убивать? Быть может, и он в последний момент кричал «Не могу», так, словно его заставляли?
— Это и к лучшему, — утешил его охотник. — Значит, и играть особенно не придется. Будь самим собой.
— Ты кто? — тихо спросил он. — Ты же не Серега.
— А Фрол и Петр? — спохватился Кобылин и завозился, пытаясь подняться на ноги. — Черт, совсем забыл…
Цель осталась прежней — разведка. Вот только, похоже, разведывать тут особо и нечего. Все переменилось. Чутье охотника подсказывало Кобылину, что тут он не встретит оборотней. Съехали клыкастые, бежали с поля боля. Или отступили на заранее заготовленные позиции, теперь уж это не выяснить. И наверняка позаботились о том, чтобы разные любопытные личности вроде беспокойных охотников не нашли тут никаких следов. Вместо перспективной ниточки расследования перед охотником оказалась пустышка — вскрытая раковина, из которой давно вынули жемчужину и бросили гнить в кучу мусора.