Спросила и испуганно съежилась, ожидая ругани или, может быть, даже удара. Но, против обыкновения, мужчина ничего этого не сделал.
– Бери. Я знаю, что ты тоже любишь самбору.
– Ее хотим, – повторила Врединка, и де Берг, проследив взглядом за рукой дочери, вздрогнул.
Она – неестественно, не по-человечески красива. Темная, не смуглая, а именно темнокожая, с уходящим в черноту оттенком. Удивительного пепельного цвета пышные волосы, забранные в хвост на затылке, и одежда, подчеркивающая сексуальность хозяйки, выходящую за рамки допустимого.
Дети радостно бросились к нему, и так же привычно-нежно мужчина подхватил их на руки и прижал к себе. Оба малыша обняли его за шею. Нянька тайхотсу застыла перед хозяином, склонив голову.
Пухлые руки Эстольда вновь сжались в кулаки. Он прикажет посадить на колья тех, кто принимал участие в нападении на караван, а их командиров выпотрошит лично и заставит смотреть, как их внутренности пожирают собаки. А потом, потом… Герцог так и не решил, что сделает с ними: то ли изжарит заживо, то ли медленно опустит в кислоту, растворяющую тело. В двери его личных покоев постучали, и когда он крикнул разрешение войти, в помещение просочился начальник разведки, сразу согнувшийся в поклоне и протянувший папку с бумагами.